Он - профессор, талантливейшей человек, воспитал много своих учеников.
Она - директор одной из продвинутых школ города.
Продвинутой благодаря и ее усилиям.
И мне, по роду общественной работы в родительском комитете,
Довольно часто приходилось встречаться с ними.
Дверь в ее кабинет, как правило, не закрывалась,
и мне приходилось проходить в чайный закуток.
И за несколько секунд до поворота в закуток
Я слышал такие бурные обсуждения, что мне было иногда не по себе.
Но с моего появления на их лицах было столько радости и доброты,
Что я невольно таял, и даже не спрашивал, о чем же был такой жестокий спор.
Потом они переключились на выборную компанию, и я как-то отошел от дел.
Для себя давно порешил, или наука или что-нибудь другое: в пользу первого.
А они увлеклись. Сдружились на предвыборной платформе.
Конфликты выплеснулись вовне, и как-то помешали их карьере.
Так вот, спустя лишь несколько лет, до меня дошло:
Они были типичной конфликтной парой.
Ну не могу представить себе даже в кошмарном сне:
Совместную жизнь Наполеона (в юбке) и Робеспьера (с гильотиной) в одном замке...
А может, вы?
Кое-что о Наполеоне…
Dec. 1st, 2012 10:07 amОбычно ученые, акромя Британских, ставят эксперименты на себе. Так вот, я попытаюсь, с разрешения ее законного представителя - мамы, организовать наблюдение за своей внучкой с первых дней. И хотя я первую запись с идентификацией психологического типа уже успел сделать в ее два года, но сегодня попытаюсь вспомнить некоторые подробности более ранних дней.
Итак, прихожу как-то в обеденное время к дочери по каким-то ее делам, и она усадила меня пообедать за стол, а на полу трехмесячная моя внучка Катя, как истинная немецкая принцесса? весело играла после наших «сю-сю-сю» на ковре со своими побрякушками. Я был, видимо, сильно увлечен обедом с попавшей мне в руки куриной ножкой, как обратил внимание на пристальный взгляд моей внучки, у которой состроилась какая-то взрослая и ужасно недовольная гримаса, готовая вот-вот расплакаться. Я позвал дочь и спросил, что с ней? Она побежала на кухню и принесла косточку от второй ножки курицы и дала Кате. Улыбка расплылась на ее лице. И я только тогда понял, как я смог ее так сильно обделить! Ужасно злой дед, и его следовало бы жестоко наказать за недостойное поведение! Ну, ничего, вот подрасту, читалось в ее глазах...
Я попытался исправиться в ее глазах: опять за свое «Сю-сю-сю», но она, отвернувшись, увлеченно догрызала свою кость, попутно оберегая ее от всяких бездушных дедов.